Георг Гаккеншмидт и его система тренировок. Часть 4

Автор: Андрей Антонов

Интересные данные о том, как разворачивались события пред схваткой века, а именно так был разрекламирован предстоящий поединок Гаккеншмидт – Готч, представил Константин Непомнящий в журнале «Советский цирк» в 1961 г.:
За организацию встречи Гаккеншмидта с Готчем взялся американский предприниматель Уиттинг, который сразу смекнул, что здесь пахнет крупным кушем. Он правильно рассчитал, что на гонорар скупиться не приходится, и предложил Гаккеншмидту такие условия: сначала он выступает с демонстрациями, а потом встречается с Готчем. Гонорар только за демонстрации составлял 10 000 долларов — по тем временам баснословную сумму. Гаккеншмидт сейчас же согласился, так как за матч с Готчем он должен был получить дополнительно никак не меньше, если не больше.
Ошибка Гаккеншмидта состояла в том, что он несколько недооценивал манеру борьбы Готча, которая сводилась целиком к болевым приемам. Недаром его коронный прием состоял в выламывании (это деликатно называлось «захватом») большого пальца ноги. Вторая ошибка заключалась в том, что он не уяснил заранее, в какую обстановку он попадет. Конечно, и европейские дельцы от спорта не были ангелами во плоти, но до их американских коллег им было далеко, как до звезд небесных.
Кроме того, на встречу с Готчем Гаккеншмидт должен был явиться в безупречной форме, а у него далеко не все было в порядке.
За спиной Гаккеншмидта было обусловлено, что его тренировки перед матчем будут вестись в Чикагском атлетическом клубе на глазах журналистов, публики (которая могла приобрести билеты за вход) и соглядатаев Готча. Когда же Гаккеншмидт категорически отказался от публичной тренировки, лишив клуб ожидаемого заработка, ему просто отказали в помещении. В результате вся тренировка Гаккеншмидта свелась к прогулкам и легким упражнениям в отеле, где он жил. О тренировочных схватках, имеющих такое важное значение в процессе подготовки, не могло быть и речи.
Все это было заранее предусмотрено Готчем и его приспешниками. В то же самое время Готч тренировался у себя на ферме при участии прекрасных тренеров и консультантов, оказавших ему неоценимую помощь рассказами о методе и характере борьбы Гаккеншмидта.
Но и это было не все. Нужно было обеспечить победу и другими средствами: лучшее из них — «свой» судья. Такого нашли в лице некоего Эда Смита. Кроме того, Готч, как выяснилось во время матча, принял со своей стороны и другие «меры» для обеспечения победы.
Схватка состоялась 3 апреля 1908 года в Чикаго при большом стечении публики; зрителей насчитывалось 10 тысяч человек.
Вот как описывает поединок сам Гаккеншмидт: «Все, что я знал о борцах, которые выигрывали у Готча и у которых легко выигрывал я, не заставляло меня особенно опасаться этого матча, в котором я потерял титул чемпиона. Я никогда не добивался победы нечестными средствами и прежде никогда с такими вещами не сталкивался.
Как только матч начался, я увидел, что захватить Готча за туловище невозможно. Я протестовал, требуя, чтобы мы оба приняли горячий душ перед продолжением схватки, но судья попросту отклонил мой протест.
Готч был так намаслен, что с ним ничего нельзя было сделать, и чем больше он разогревался, тем мои затруднения увеличивались. Это было равносильно попытке поймать скользкого угря.
Только пуская в ход всю свою силу, я мог захватить эту жирную, скользкую гору. Готча это вполне устраивало, и он предоставлял мне вести атаку с расчетом, что в конце концов меня победит моя усталость, а он сохранит силы. Так оно на самом деле и вышло.
Я все время атаковал; это всегдашняя система моей борьбы. И все время, с самого начала до конца, я должен был вытирать руки о трико, чтобы очистить их от жира. Мое трико стало вскоре так же жирно, как тело Готча.
А все симпатии огромной толпы были на его стороне! Все ее поощрения, приветствия, возгласы предназначались ему, хотя, что можно было приветствовать, я никак понять не могу!
Но не это меня смущало. Смущал меня судья, который явно равнодушно смотрел на то, что вытворял Готч. Мне оставалось только идти вперед, надеясь и в таких ужасных условиях произвести хорошее впечатление.
Готч постоянно вертел пальцами у моих глаз, как если бы он хотел попасть в них, и непременно, как только наши головы соприкасались, тер своей головой о мою, в результате чего какой-то ужасный химический состав стекал с его волос на мой лоб, а оттуда в глаза, причиняя резкую боль и ослепляя меня.
Я не имел никакой надежды провести решающий прием, хотя я знал, что у меня и силы и энергии неизмеримо больше, чем у Готча. И пока матч шел, методы Готча становились все хуже и хуже. Теперь он не только пугал меня — он тыкал мне пальцами в глаза на самом деле. Он хватал меня за волосы и при каждой возможности терся о мое лицо головой и лбом. И ни разу не раздался голос судьи Эда Смита против подобных методов, ни слова порицания. А ведь Смит должен был следить за честностью игры, охраняя репутацию американского спорта!
Два часа я сопротивлялся этим мерзким методам борьбы, несмотря на то, что ругань Готча была под стать его тактике. В конце концов, не объясняя причин, я оттолкнул Готча и ушел с ринга. Таким образом, Готч выиграл матч...».
С начала матча прошло 2 часа 3 минуты. Публика неистовствовала и свистела. Зрители устремились на арену и подняли Готча в воздух. Его носили на плечах по кругу и чествовали как нового чемпиона мира. Но специалисты зафиксировали, что в этой грубой схватке Гакк с самого начала и до конца боролся благородно.
Даже американские журналисты признавали грязную борьбу Готча. Вот что писал после матча один из ведущих спортивных рецензентов того времени — Уильям Кэрк:
«Нужно жалеть, что подобное происшествие произошло с Гаккеншмидтом именно в нашей стране. Через несколько минут борьбы Готч был весь в поту в результате втирания в его кожу смеси масла и жира, что было незаметно в начале матча, но дало о себе знать через пять минут после начала схватки, так что Гаккеншмидт не мог провести ни одного захвата. Тело Готча было намаслено — явное нарушение правил. Готч тыкал пальцами в глаза Гаккеншмидта, бил его в рот головой, толкал по носу кулаками...»
Готч же после своей победы так характеризовал прошедшую борьбу: "Вот уже девять лет я состою чемпионом Америки по свободной борьбе и тринадцать лет выступаю как профессионал, но за все время я ни разу не заслужил такой чести и славы, как за два часа борьбы с Георгием Гаккеншмидтом в апреле 1908 года. Моя победа над этим непобедимым Русским Львом наделала шуму во всем мире, так как репутация Гаккеншмидта как первоклассного борца была известна всему свету. Он многие годы подряд был гордостью всех европейских борцов и победил столько сильнейших противников, что на его матч со мной смотрели как на шутку не только по ту сторону океана, но и в Нью-Йорке. ...Что же касается тонкости борьбы, то у Гаккеншмидта много недостатков. Он слишком много думает и не умеет привести своего противника в замешательство неожиданной хитростью. Каждый его прием преднамерен... Кроме того, он не умеет использовать всю свою феноменальную силу... В то время как Гаккеншмидт дошел до полного изнеможения, я боролся вполне обдуманно и экономил свои силы, так что смог после двухчасовой борьбы поднять его и с силой бросить на ковер".
Вернувшись в Англию Гакк начал готовиться к встрече с Цыганевичем, но острая боль в колене заставила прервать тренировки. Последовала очередная операция. Газеты писали, что, по всей вероятности, он уже больше не сможет бороться.
Кстати Збышка-Цыганевич боролся с Готчем после Гаккеншмидта. В первом поединке зафиксировали ничью, потому что Збышко продержался условленный срок – 1 час. А во второй встрече Готч тушировал Цыганевича всего за 6 секунд…
Георг за это время вновь набрал форму, и когда в Англию приехал Готч, вызвал того на реванш. Но выступать в Англии Готчу никак не хотелось. Начать с того, что никто не разрешил бы Смиту изображать из себя судью, а без него выигрыш Готча был бы весьма сомнителен. Поэтому Готч искал повод, чтобы отказаться от схватки с Гаккеншмидтом. Сначала он заломил такую сумму в качестве гонорара, что все ахнули. Но это препятствие удалось устранить: деньги нашлись. Тогда Готч потребовал рассмотрения правил схватки. Ему были направлены официальные правила. Готч, очевидно, помня свою первую схватку с Гаккеншмидтом, вычеркнул ряд пунктов. Конечно, из этого ничего не вышло, и Готч немедленно отправился восвояси.
Через три года вновь выплыл вопрос о встрече Готча и Гаккеншмидта. Вначале было предложено Гаккеншмидту провести выступления по Америке, конечно, с весьма хорошим гонораром. Гаккеншмидт согласился, и началась его поездка по наиболее «борцовским» городам — Монреаль, Буффало, Нью-Йорк, Чикаго, Индианаполис, Омаха, Де-Мойн, Линкольн, Денвер. Гаккеншмидт встречался со всеми желающими и боролся шесть вечеров в неделю.
Во французском журнале "La Culture Phisique" помещено письмо по поводу его последней борьбы с Фрэнком Готчем. Гаккеншмидт пишет, что всеми силами добивался возможности вновь встретиться с Готчем, победу которого над собой три года назад не мог признать правильной. Получив известие, что все устроено и борьба назначена на 4 сентября в Чикаго, Гаккеншмидт начал усиленную тренировку, которую продолжал даже в гимнастическом зале на палубе парохода "Олимпик". ...Тренировка шла успешно, и, по словам борца, он в первый раз в жизни находился в такой прекрасной форме. Но за две недели до матча случилось несчастье. Во время борьбы с доктором Роллером у Гаккеншмидта вывихнулось левое колено. Пришлось лечь в постель и лечиться до самого момента борьбы. Надежды на победу, конечно, исчезли, и Гаккеншмидт согласился бороться, только чтобы не разорить устроителей матча и при условии, чтобы за него не держали пари. Гаккеншмидт не жалуется на неправильность матча, но заявляет, что не только Готч, но любой борец мог его тогда победить. Во время борьбы он не мог ступить на левую ногу..."
Этот матч оставил много загадок. Во-первых, Гаккеншмидт при серьезном отношении к матчу вряд ли бы стал проводить предварительные выступления по вольной борьбе, которые почти всегда угрожают участникам травмой. Во-вторых, соглашаться на вторичное судейство Смита было чистейшим безумием, если борьба не должна была быть фиктивной. В-третьих, пресса все время толковала о блестящей форме Гаккеншмидта, а на ринг он вышел, заметно прихрамывая. Колено страшно распухло, и все старания врачей привести его хотя бы в относительный порядок были тщетными. Почему же перед матчем Гаккеншмидт говорил о своей отличной спортивной форме? Потому что с больным коленом он не имел права выступать и обманывать зрителей, которые пришли посмотреть полноценную схватку. Значит, если у него действительно болело колено, то для того, чтобы схватка состоялась, нужно было скрывать это. Коль результат был предрешенным, состояние Гаккеншмидта никакой роли не играло: он знал, на что идет. Единственное, что его еще должно было интересовать, — это деньги. С этой точки зрения Гаккеншмидт сделал выгодное дело. Его две поездки в Америку, связанные с матчами с Готчем, сами по себе сделали бы его состоятельным человеком, если бы он уже не был таковым.
Перед началом матча Гаккеншмидт заставил судью Смита заявить публике, что все пари должны быть отменены. Это заявление сильно било по карману и Готча, и его компанию, и Смита, которые не преминули крупно поставить на своего фаворита. На этот раз Готч намаслен не был, что также подтверждало мысль о фиктивности матча.
Большой темп схватки в течение первых десяти минут дезориентировал Гаккеншмидта. В то время как в течение первого матча Готч ограничивался лишь защитой, теперь он все время искал случая для атак. Гаккеншмидт был явно не в форме. Готч несколько раз падал на ковер вместе с ним с явной целью утомить противника и найти благоприятную обстановку для захвата большого пальца. Он все время старался обработать ногу Гаккеншмидта, что того явно нервировало.
Внезапно Готч захватил двумя ногами живот Гаккеншмидта на «двойной замок», Гаккеншмидт был захвачен врасплох и упал на лопатки. Схватка продолжалась 14 минут.
Когда после 15-минутного отдыха борцы вышли для второй схватки, Гаккеншмидт хромал еще сильнее. Готч выглядел вполне уверенным в себе. Он бросился на противника, как бешеный бык, прижал Гаккеншмидта к канатам, а потом сбил его на ковер и начал усиленно обрабатывать больную ногу противника, нажимая на левое колено, как бы для того, чтобы убедиться, может ли оно выдержать нажим. Гаккеншмидт отодвинул ногу, но Готч вновь захватил ее.
Три минуты схватка шла на чистую силу. Готч пытался применить в качестве рычага свою ногу, просунув ее между бедрами противника, — Гаккеншмидт напряг каждый мускул, чтобы противостоять захвату. Тогда Готч придвинул свою голень несколько ближе и стал буквально выворачивать ногу Гаккеншмидта. «Не сломайте мне ногу», — пробормотал Гаккеншмидт, стараясь выпрямить ногу.
«Что?» — спросил Готч, продолжая выламывать ногу все больше и больше.
«Не сломайте мне ногу», — повторил Гаккеншмидт.
«Вам будет зачтено поражение», — немедленно вмешался судья Смит,
Гаккеншмидт имел такой вид, как будто сейчас потеряет сознание. Его лицо было в крупных каплях пота. Он закусил губы, чтобы удержать болезненный стон, Готч вцепился в его ногу как бульдог и все больше и больше выкручивал ее. Наконец, Гаккеншмидт со стоном опрокинулся на спину. Схватка была закончена. Сборы с билетов составили 89 000 долларов - рекорд для того времени.
В прессе вплоть до 40-х годов муссировались различные слухи об этом поединке. В 1938 появилась информация, что этот матч должен был быть заранее оговоренным. Перед матчем Гакк и Готч встретились и достигли договоренности, что Готч выиграет со счетом 2:1, а рематч в Европе должен будет выиграть Гаккеншмидт. Говорилось, что Готч заплатил $5000 Эду Сантелу - партнеру Гакка по тренировкам, а также очень опасному и опытному рестлеру, за то, чтобы во время тренировок Эд увеличил травму Георга. Как действительно развивались события нам уже не узнать. Но факт остается фактом, Георг проиграл этот матч и навсегда оставил спорт.
Проиграл Готчу в Канзас-Сити и Георг Лурих. Но он полностью реабилитировал себя в Гаване, дважды за 48 минут бросив Готча на лопатки. Лурих в реваншной схватке с Готчем подтвердил свою славу непревзойденного в технике борьбы атлета. Он, единственный из всех встречавшихся с Готчем, несколько раз в схватке проходил за спину Готча, беря его на задний пояс, чего, кстати, тот терпеть не мог. Не уступая Готчу ни в быстроте, ни в ловкости, Лурих превосходил его разнообразием своих приемов. То, что не смогла сделать феноменальная сила Гакка, оказалось возможным непревзойденному техническому мастерству его земляка.
Когда началась первая мировая война, Гаккеншмидт вместе с женой, француженкой по национальности, находился в Берлине. Оба были интервированы, и Гакк стал военнопленным. В то же самое время в Германии был взят в плен его родной брат Бруно, который тоже был борцом. Бруно Гаккеншмидт умер в неволе, Георгу и его жене удалось выжить.
По окончании войны Георг всерьез занялся философией. Еще в 1908 году вышла первая его работа на эту тему, под названием "Как жить". В 1929 году в английской печати появляется сенсационное сообщение о том, что Гаккеншмидт бросает вызов знаменитому писателю и драматургу Бернарду Шоу встретиться на арене... философии. О самом матче ничего не известно, а вот то, что соперники стали добрыми друзьями - да. В середине 30-х годов из-под пера Гаккеншмидта выходит целый ряд книг: "Сознание и характер", "Три вида памяти и забывчивость" и др. Кроме того, Гаккеншмидт выступает со своими лекциями в университетах Англии, Америки, Германии.
До самой смерти Георг сохранял ясность ума и физическую бодрость. В возрасте 82 лет он мог перепрыгнуть через веревку, натянутую между спинками двух стульев, а один известный американский журнал написал О Гаккеншмидте следующее: "Его физические способности для мужчины, который перевалил за 80 лет, в известном смысле достойны такого же восхищения, как и его неимоверная сила, развитие и достижения в бытность чемпионом мира среди атлетов."
Умер Георг Гаккеншмидт на 91-м году жизни, 19 февраля 1968 г, в Лондоне – городе, ставшем для него второй родиной.